Суррогатная мать - Страница 56

— Сэр, ответственным за ведение расследования являюсь я. А не вы. И я прошу вас уйти.

Фенвик уже не скрывал ярости.

— Прошу не командовать мною! Суперинтендант хочет, чтобы Бразертон был задержан. И я это сделаю.

— Бразертон — лжец и манипулятор, — сказала Марина, злость которой тоже достигла высшей точки. — Он способен запугивать женщин, которые слабее его, и издеваться над ними. Но он не убийца. Жертва нужна ему живой, чтобы он мог мучить ее, причинять ей боль. И он никогда бы не убил собственного ребенка.

— Правда? — с сарказмом в голосе сказал Фенвик и сокрушенно покачал головой.

— Правда, — твердо ответила Марина. — Вам нужны доказательства? Пожалуйста! — Она говорила быстро, как будто стараясь донести как можно больше информации в кратчайшее время. — Как я уже говорила раньше, хотя вы этого почему-то явно не услышали, этот тип агрессивных людей чрезвычайно склонен к самолюбованию. И к детским реакциям. С одной стороны, его возмущает тот факт, что его женщина — объект его собственности или как бы он ее для себя ни называл — носит в себе нечто такое, что отвлечет на себя уделявшееся ему внимание. Но с другой стороны, он не станет причинять ему зла, потому что это нечто является частью его самого. И, автоматически продолжая эту линию, он не станет причинять боль женщине, которая носит это в себе. — Она огляделась. — Спросите у друзей Клэр Филдинг. Я уверена, что его домогательства прекратились, как только он узнал, что она беременна.

— Тогда, возможно, он убил ее непредумышленно, — возразил Фенвик.

— А как быть с еще тремя убийствами? — спросила Марина. — Или убийца совершил их тоже непредумышленно?

Фенвик молча уставился на нее. Фил на всякий случай подошел поближе, чтобы быть готовым силой вывести старшего офицера, если это понадобится. Или встать на его пути, если тот направится к Марине.

Но вместо этого Фенвику удалось выдавить из себя улыбку.

— А вот это мы спросим, когда доставим его сюда.

— Он увеличивает темп. Время между убийствами постоянно сокращается.

— Значит, у нас еще больше оснований, чтобы начать действовать.

Марина подошла к Фенвику и посмотрела ему прямо в глаза. Фенвик вздрогнул, но с места не сдвинулся.

— А если, пока Бразертон будет находиться здесь, у нас, произойдет еще одно убийство? Вы возьмете ответственность за это на себя?

— Марина, психология — это одно, — сказал Фенвик назидательным тоном, — а вещественные доказательства в реальной жизни — совершенно другое. Арестуйте его.

Он повернулся и быстро вышел.

Установившаяся после его ухода тишина звенела в ушах громче их стычки.

— А пока все это будет происходить, настоящий убийца будет на свободе, — сказала Марина. Ее слова упали в эту мертвую тишину, словно камень, брошенный в пропасть.

Голос ее затих, но злость никуда не делась. Все взгляды переходили с нее на Фила. Он чувствовал их на себе и понимал, что должен что-то предпринять. Восстановить контроль над ситуацией.

— Давайте задерживать Бразертона, — наконец сказал он.

Марина повернулась к нему.

— Но Фил…

— Нам не оставили выбора. У нас есть свои возражения, но кроме этого мы ничем больше не располагаем. Так что сейчас мы привезем его сюда.

Марина отвернулась от него.

— Но я хочу, чтобы ты поработала с ним вместе со мной, Марина. И если это не он, я хочу, чтобы его как можно скорее отпустили.

По-прежнему стоя к нему спиной, она молча кивнула.

Фил вздохнул, стараясь не обращать внимания на стягивавшее грудь кольцо.

— Хорошо, — сказал он. — Поехали за ним.

Глава 35

Эстер оглядела дом и осталась довольна увиденным.

Она убрала инструменты, развесила на специальные крючки возле двойной двери косы, предварительно почистив их лезвия и смазав маслом. Потом она подмела жилую часть дома и поставила старую оцинкованную ванночку посреди комнаты, чтобы это было первым, что увидит ребенок, когда появится в своем новом жилище. Она вымыла посуду и прибрала в кухне. Она даже приставила лестницу к стене и крепче прибила лист черного пластика, прикрывавший сгнившую деревянную балку под крышей в передней части дома, чтобы оттуда не пробивались дождь и ветер. Все было готово.

Удовлетворенная, она села в кресло.

— Женская работа никогда не кончается, — сказала она, улыбаясь самой себе.

Все должно получиться хорошо. Скоро ее муж уйдет, чтобы найти следующую суррогатную мать. Потом он принесет домой нового ребеночка. Она хихикнула. Разве это не песня? Во всяком случае, звучит как песня. А если это и не так, то, значит, будет так.

Она положила руки на колени. Она больше не думала о ребенке, который умер. Не позволяла себе этого делать. Он закопан там, в саду, рядом со свиньями. Она никак не отметила его могилку. Она не хотела, чтобы ей что-то о нем напоминало. Это было уже в прошлом. А о прошлом задумываться не стоит. Она знала это по своему горькому опыту. Каждый раз, когда она начинала думать о прошедшем, ее охватывала тоска. Если она станет думать об умершем младенце, то может затосковать. А если уж она начнет тосковать, то кто знает, о чем будет думать в следующий момент? Например, о себе… перед тем как стала такой, какая сейчас, о своей сестре…

Сестра. Она старалась не думать о своей сестре. Никогда. Она по-прежнему скучала по ней. Когда-то они были близки. Но теперь ее больше нет. Уже очень давно.

Эстер вскочила и принялась бить себя по лицу, чтобы как-то прочистить мозги, не дать мыслям пойти по все той же проторенной дорожке. С каждым ударом она издавала глухой стон. Ей нужно было что-то сделать, чтобы увести свое сознание прочь… прочь… от этого.